Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальный,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я.
Вместе со своей Наташей,
Вместе со своей Ариной,
Вместе со своим лепажем,
Баками и пелериной,
Вместе со своим лицеем,
Вместе с Болдино- Тригорским,
Вместе с ямбом и хореем,
Вяземским и Виельгорским –
Пушкин наше ничего.
Дух наш вольный не разбужен,
Никому он нам не нужен,
Не читаем мы его.
Ни калмыкам, ни зулусам
Беларусам и тунгусам,
Никому да никому.
Нас два века приучали,
И указками стучали
По незрелому уму.
Вот мы и договорились,
Собрались и притворились
Дескать – вот он! Дескать – Пушкин!
Вот с пером, а вот в гробу.
До свиданья, милый Пушкин,
Это правда, милый Пушкин,
Отцветают завитушки
На твоём высоком лбу.
Посвящаю эту книгу памяти моего отца Григория Александровича Гуковского
Когда мне бывает трудно, я иду на Мойку, 12 - к Пушкину. Вхожу в его квартиру - последнюю квартиру, где он жил и где умер. Пробегаю через комнаты в кабинет, смотрю на его стол, на его книги. Потом иду обратно - в одной из комнат висит на стене под стеклом записка писателя Владимира Федоровича Одоевского: «Жуковскому, Плетневу или Далю. Напиши одно слово: лучше или хуже. Несколько часов назад Арендт надеялся». Я знаю, мы все знаем: Арендт - врач, лечивший Пушкина, надеялся зря. И все равно, все равно эта записка чем-то помогает мне: я вижу за ней друзей, любящих Пушкина, вижу его - измученного, раненого, умирающего человека - и этого человека я люблю.
За что люблю? За веселье, и мудрость, и грусть, и благородство. За верность той мечте о свободе, которую он пронес через нелегкую свою жизнь. За умение чувствовать себя счастливым даже тогда, когда это очень трудно. За то, что он любил людей и умел дружить с ними...
Первая страница романа в стихах «Евгений Онегин» - посвящение:
Не мысля гордый свет забавить, Вниманье дружбы возлюбя, Хотел бы я тебе представить Залог достойнее тебя...
Пушкин посвящает «Евгения Онегина» своему другу Плетневу. Есть ли, может ли быть на свете лучший подарок, достойнейший «залог дружбы»? Для Пушкина так высока его дружба, что и этого подарка мало. А «Онегин» - вся его жизнь:
Небрежный плод моих забав, Бессонниц, легких вдохновений, Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений И сердца горестных замет.
Все вложено в эту книгу: ум, сердце, молодость, мудрая зрелость, минуты радости и горькие часы без сна - вся жизнь прекрасного, гениального и веселого человека. Вот почему я каждый раз с трепетом открываю страницы, которые прошу вас прочесть вместе со мной.
Кто главный герой романа «Евгений Онегин»? Ответ на этот вопрос кажется вполне ясным: конечно, тот, чьим именем назвал Пушкин свою книгу; конечно, Евгений - кто же еще? Даже Татьяна, даже Ленский играют в романе менее важную роль, а уж тем более Ольга, старики Ларины, соседи-помещики, светские денди, крестьяне... И в школьных учебниках мы читаем: главный герой романа - Евгений Онегин, типичный молодой дворянин начала XIX века. Это, разумеется, правильно: без Онегина и романа бы не было.
Но этот роман не совсем такой, как другие известные нам произведения того же жанра, и не только потому, что он - в стихах. Что-то еще отличает его, скажем, от «Героя нашего времени», или «Рудина», или «Войны и мира». Это «что-то» - постоянное открытое присутствие автора. Он все время здесь, на страницах своей книги. То выглянет из-за плеча героя и улыбнется нам, то поделится своей печалью или радостью, то очень серьезно расскажет о своих мыслях, о своей любви, дружбе, работе...
Вот поэтому для меня главный герой романа - все-таки сам Пушкин. Как бы я ни сочувствовала Онегину, как бы ни любила Татьяну, как бы ни жалела Ленского, для меня самым близким и интересным из всех людей в романе остается автор. И можно попробовать, отвлекшись от привычного школьного представления, прочесть этот роман как роман про Александра Пушкина.
Начало первой главы «Онегина» мы все знаем наизусть с детства: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог...» Речь идет о Евгении: это его дядя заболел, его мыслями (даже заключенными в кавычки) Пушкин начинает роман. И вся первая глава, казалось бы, рассказывает об Онегине: его детстве, юности, привычках, развлечениях, друзьях.
Эпиграф к этой главе: «И жить торопится и чувствовать спешит» (Кн. Вяземский) - тоже про Онегина, это он «жить торопится»...
Но если прочесть главу повнимательней, мы увидим, что в ней не один, а два героя: Онегин и Пушкин. Им не только уделено почти равное количество строф, мы узнаем об авторе почти столько же, сколько о герое. Они во многом похожи, недаром Пушкин сразу скажет об Онегине: «добрый мой приятель». Но много у них и разного. Трудно, конечно, сравнивать реально жившего великого человека с другим, созданным его фантазией, а мне все-таки каждый раз, когда я читаю роман, думается: насколько же Пушкин ярче, умнее, значительней человека, которого мы называем «типичным представителем» его эпохи!
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.