Виктор Астафьев: "Повторись война, я нынче ни за что не пошел бы на фронт". Представьте себе, что на самом-то деле было в тех местах, где шли бои, аттестованные как "не совсем удачные " или "не очень хорошо подготовленные ". Напрягите воображение! […] мы воевали на пределе всего — сил, совести, и вышла наша победа нам боком через много лет. Бездарные полководцы, разучившиеся ценить самую жизнь, сорили солдатами и досорились! Россия опустела, огромная страна взялась бурьяном, и в этом бурьяне догнивают изувеченные, надсаженные войной мужики. Зато уж наши "маршАлы ", как они себя называют, напротив, красуются на божнице, куда сами себя водрузили. Тут один курносый, безбородый и беспородный "маршАл ", видно, из батраков, да так на уровне деревенского неграмотного батрака и оставшийся, Белобородов или кто-то ему подобный договорился по телевизору: "Герои наши солдаты, герои, переходили Истру по пояс в ледяной воде, проваливались в полыньи, тонули, а все-таки взяли город. Первая наша победа!" И ему хлопают, а его бы в рыло хлобыстнуть и сказать: "Ты, тупица набитая, хвалишься своим позором! Немцы под Москвой! Кругом леса, избы, телеграфные столбы, марево кругом, солома и много чего, а у тебя солдаты Истру переходят по пояс в ледяной воде..." Да ведь не поймет, ибо такому нравилось гнать солдат вброд, что и на Днепре переправлялись на сподручных средствах, сотни людей утонули. Хоть один сука-командующий попробовал бы под огнем плыть на этих "сподручных средствах ". Я только теперь и понял, что сами эти разрядившиеся и с помощью генералиссимуса разжиревшие враги нашему народу и своему отечеству самые страшные еще потому, что, сытые и тупые от самодовольства, ничего не знают и знать не хотят о своем народе, и обжирали, и обжирают его со всех сторон. Самое страшное еще в том, что они породили себе подобных тупиц и карьеристов, "ржевская битва" всегда может повториться, только формы и размеры ее сейчас будут катастрофически огромными. Словом, сунул ты им в рыло книгу ("Сашку ". — А. Т.), кирпич необожженный, да ведь отвернутся, они уже и классиков не читают, они уж вон "прощай, дорогой товарищ " на могиле своих «друзей» по бумаге говорят. [ В 1944 году я пропустил, забыл свой день рождения. Эка невидаль, скажете вы. Маршалы, генералы забывали, а тут солдат в обмотках! Но учтите: день рождения у меня 1 Мая! И исполнилось мне в сорок четвертом двадцать лет! Уж если поют, что «в жизни раз бывает восемнадцать лет», то двадцать тем более никогда больше не повторяются. У меня, во всяком разе, не повторились. […] "Нет мне ответа… " (1924-2001). Эпистолярный дневник ветерана 2-й мировой Виктора Астафьева.