Носителем орнамента является масса. Не народ, ибо созидаемые им фигуры не подвешены в воздухе, но вырастают из некой общности. Бурный поток органической жизни поворачивает от связанных судьбою групп к их орнаментам, появляющимся словно по магическому велению и столь значимым, что их нельзя сводить к простым линейным структурам.
Орнамент не распланирован составляющими его массами. Линии его таковы, что ни один узор не переходит из частей орнамента в целую фигуру. Орнамент подобен городским и ландшафтным видам с высоты птичьего полета, он не вырастает изнутри действительности, но накладывается поверх нее. Точно так же актеры не определяют мизансцену во всей полноте, хотя и осознанно в ней участвуют, а фигура, создаваемая кордебалетом, не замкнута всецело на своих исполнителей. Чем последовательней связность фигуры растворяется в чистой линейности, тем более ускользает она от осознания своих исполнителей. Это делает ее неразличимой для [слишком] близкого взгляда — напротив, ее никто не увидел, если бы не масса зрителей, воспринимающая орнамент эстетически и не сводимая к отдельному посетителю трибун.
Рассматривая орнамент с позиций разума, можно убедиться, что он остается, с другой стороны, мифологическим культом, задрапированным в абстрактные одеяния. Разумность орнамента — всего лишь видимость, возникающая при сравнении с физическими явлениями в их конкретной непосредственности. На самом деле он является вопиющей манифестацией природы в самом приземленном ее виде.
В орнамент массы разум не проник, его узор нем. Вычерчивающий орнамент Ratio достаточно силен, чтобы воззвать к массе и одновременно изъять все живое из фигур, ее конституирующих. При этом он слишком ограничен, чтобы обнаружить людей среди массы и сделать ее фигурации прозрачными для познания. Пока Ratio удаляется от разума в сферу абстракции, под прикрытием рационального способа выражения утверждается неконтролируемая природа, которая использует абстрактные знаки для представления себя самой. Она уже не может, как это было у примитивных народов или во времена религиозных культов, принять формы, обладающие символической властью. Вся сила знаковых высказываний исчезает в орнаменте массы под влиянием все той же рациональности, что связывает его немотой. Ибо в нем выдает себя одна лишь природа, природа, вновь сопротивляющаяся высказыванию и изложению своего собственного значения. В орнаменте массы предстает лишенная всякого смысла пустая рациональная форма культа. Тем самым орнамент масс оказывается грандиозным возвратом к мифологии — и этот невообразимый возврат к мифу в свою очередь демонстрирует нам всю ограниченность капиталистического Ratio по сравнению с разумом.
Vita V.K. 10.05.2011 22:34
