Моя вторая «чечня» закончилась. Я прилетел в Москву рано утром. Гостиничный комплекс «Измайлово», корпус «Дельта». Стандартный одноместный номер с прожженным паласом на полу. Прохладно. Второй час подряд смотрю на желтый казенный телефон.

... Зачистка. Мы вошли в село с северо-запада. Окраина Алхазурово - разрушенная школа, роддом. Говорят, здесь жители по ночам превращаются в волков и убегают в лес.
Осматривая дом за домом по обеим сторонам улицы, мы продвигались к центру. В дом или в подвал летела граната:
- Эй, есть кто-нибудь?
Если отвечали «есть» - туда же летела вторая граната. После этого входили мы. Это называется «постучаться». Мы - спецназ. Краповые береты. Про нас говорят, что мы сначала стреляем, потом думаем.
Молодых диковатых мужчин, вороной масти вытаскивали из уцелевших домов, раздевали прямо на улице. Искали раны и следы на правом плече.
- Бля! Это что у тебя?! - И расчетливым ударом приклада разбивали лицо.
Еще говорят, что руки у спецназа по локоть в крови. Пусть болтают...

С трудом отрываю взгляд от безымянной, для меня, церкви. Затушив сигарету, отхожу от окна. Набираю семизначный номер. И почти сразу:
- Алло, слушаю Вас.
- Здравствуйте, Ирина, это я.

…Все закончилось. Солнце было уже высоко. Туман рассеялся. Над окраиной села кружила вертушка. Если верить разведке, в этом доме держали русских рабов. И мужчин, и женщин.
- Вон, там они жили, - старуха показала на пристрой, от которого остались только две кирпичные стены.
Как могли, расчистили завал. В нос ударил знакомый тошнотворно-приторный трупный запах. Из ямы подняли девушку лет двадцати пяти. У нее были длинные темные, наполовину седые волосы в запекшейся крови.
- Дышит. Без сознания.
И еще - два мужских изуродованных трупа.
- Вызывайте борт…

Вечер. Я спускаюсь в ресторан и устраиваюсь в самой дальней нише. Короткая стрелка на трофейном «Ролексе» уже давно перевалилась за цифру шесть и с бешеной скоростью приближалась к семерке. Пятьдесят грамм «Смирнова» прокатились по пищеводу и упали в пустой желудок. Немного расслабился. Я предвидел такой вариант. «Не знаю», - и короткие гудки. Я снова прикоснулся к её боли.

…Через два дня я смог выбраться Ханкалу. На попутной «броне» доехал до госпиталя.
- Да, поступила. Уже пришла в себя. Стрельцова Ирина Николаевна. Москвичка.
- Что с ней?
- Капитан, тебе лучше не знать.
- Можно к ней?

«Не хочу ни жить, ни помнить», - сказала она тогда в госпитале. Ее боль поселилась во мне и жила последние полгода. Ну, что ж, хоть Москву посмотрю, столько лет не был.
- Заказывать будете? - Сочувствующий голос официантки вернул меня в настоящее.
Что-то вдруг изменилось. Я почувствовал… Потом увидел. У самого входа стояла стройная темноволосая женщина, она искала кого-то глазами…


24/05/2000 - 18/03/2001