мы как-то с Питоном оголодали страшно. Питон был Алеко, который Валера Софонов. Он длинный был, из Архангельска. Мы с ним вместе по общаге тусовались.
А дело было перед самой стипендией. Даже кредитные кролики - и те съедены. По всей общаге прошлись - ни у кого пищи никакой.
Только у девчонок нашлось целое блюдо окуней вареных. Таких, по пять сантиметров. Их на живца ловитли, да они подохля. Девченки отварили, а есть не стали - нечего там в общем-то есть, чешуя и кости, так они и завонялись на блюде. Вот это блюдо нам и подарили.
Что делатьт? Жрать их невозможно, нельзя, да и нечего. В оригинальном виде. Но разум студента пытлив, а голодного студента - втройне. Решили коптить.
У нас банка была от томатной пасты и стул поломанный. Вот мы стул столовым ножом покрошили, на стол кирпич, на кирпич банку, в банку - мангал из стула. И на лучинах коптили окуней. Они как семечки - мелкие, дым вонь отбивает, чешуя сама отсыпается, кости оближешь.
Вот чего вспомнил - со стороны картина была похожая чем-то. Дымок такой вьется... окуньки на блюде... опять же, на вкусный запах народ стянулся...
Только холодно. Дым в щели оконной рамы уходил - окно было старое, плохо закрывалось. А был февраль. Мы в сытое время хранили сало в снегу на полоконнике - внутри, а не снаружи: снаружи синицы его воровали, а внутри нормально: сквозь щели снегу наметёт, салу хоть што.
А дело было перед самой стипендией. Даже кредитные кролики - и те съедены. По всей общаге прошлись - ни у кого пищи никакой.
Только у девчонок нашлось целое блюдо окуней вареных. Таких, по пять сантиметров. Их на живца ловитли, да они подохля. Девченки отварили, а есть не стали - нечего там в общем-то есть, чешуя и кости, так они и завонялись на блюде. Вот это блюдо нам и подарили.
Что делатьт? Жрать их невозможно, нельзя, да и нечего. В оригинальном виде. Но разум студента пытлив, а голодного студента - втройне. Решили коптить.
У нас банка была от томатной пасты и стул поломанный. Вот мы стул столовым ножом покрошили, на стол кирпич, на кирпич банку, в банку - мангал из стула. И на лучинах коптили окуней. Они как семечки - мелкие, дым вонь отбивает, чешуя сама отсыпается, кости оближешь.
Вот чего вспомнил - со стороны картина была похожая чем-то. Дымок такой вьется... окуньки на блюде... опять же, на вкусный запах народ стянулся...
Только холодно. Дым в щели оконной рамы уходил - окно было старое, плохо закрывалось. А был февраль. Мы в сытое время хранили сало в снегу на полоконнике - внутри, а не снаружи: снаружи синицы его воровали, а внутри нормально: сквозь щели снегу наметёт, салу хоть што.