Что только ни выпало на долю этой хрупкой женщины за 93 года жизни! Уложить её судьбу в три абзаца лучше и не пытаться, а потому расскажу подробно только об одном эпизоде, который, спустя много лет, она вспоминает с улыбкой. Мария Ильинична приняла бой с фашизмом не в сорок первом, как большинство её ровесников, а в октябре тридцать шестого, в Испании. Молодая переводчица была командирована туда вместе с офицерами Красной армии для помощи интербригадам. В январе тридцать седьмого она была награждена орденом Боевого Красного Знамени, но получила свой орден только в тридцать восьмом, когда вернулась в СССР. Замечу, что этот орден вручался только за участие в боевых действиях, так что практически все награждённые им орденоносцы того времени были участниками Гражданской войны, и это знали в те годы все. Однажды, в том же тридцать восьмом, Мария Ильинична с мужем и при орденах пошла в Большой театр. Носить ордена при посещении театра было тогда обычаем, и ничто, на первый взгляд, не обещало подвоха. Народ, однако, был в те годы простой, деликатностью и утончённостью воспитания не отличался, и в антракте к Марии Ильиничне стали подходить люди и спрашивать, как же она успела повоевать в Гражданскую, а то и с прямым вопросом, сколько ей лет. Марии Ильиничне было только двадцать семь, и чтоб получить орден Боевого Красного Знамени за Гражданскую, воевать ей надо было лет в семь-восемь. Ответить честно, откуда у неё боевой орден, она не могла: участие наших в боях в Испании было величайшей государственной тайной, а чем можно было заплатить за разглашение тайны в тридцать восьмом, уже было известно. И Мария Ильинична была вынуждена прибавить к своим годам ещё дюжину лет. Для молодой красивой женщины нет оскорбления хуже, и даже комплименты, что в свои сорок она замечательно выглядит, дело не исправляли. Впечатление от театра было испорчено. Потом была школа ГРУ, Великая Отечественная, работа в разведке, преподавание испанского в институте военных переводчиков. В начале пятидесятых вдруг выяснилось, что Мария Ильинична не угодила партии своей национальностью, и с военной службой пришлось распрощаться, несмотря на все боевые заслуги. В отставку она вышла в чине подполковника. Мария Ильинична умела и любила учиться всю жизнь, а потому духом не пала, а снова села за учебники по истории и философии, и освоила новую науку – социологию, которую в пятидесятых многие считали буржуазной и вредной. Более того, уже на шестом десятке лет Мария Ильинична защитила кандидатскую диссертацию. Объездила полмира: от института Социологии Академии Наук её посылали на все международные симпозиумы по проблемам социологии и философии: другого такого сотрудника, прекрасно знавшего предмет и говорящего на пяти иностранных языках, в институте не было. Страшный удар нанесла ей судьба и в старости: умер её единственный и любимый сын Карен - один из моих ближайших друзей, с которым я познакомился на почве фотолюбительства в семьдесят девятом году. Тогда же он представил меня своей маме, и тех пор наше общение не прерывалось. Каждый раз, когда я навещаю Марию Ильиничну, меня одолевает непередаваемое чувство, что предо мной сама история, что из первых уст я могу узнать правду о том, о чём никто и никогда поведать мне не сможет, и каждый раз понимаю, что вопросов много, что не знаю, какой из них самый главный, тот, что надо успеть задать Мари Ильиничне обязательно. На днях я спросил: -Мария Ильинична, вы помните 9 мая сорок пятого, что вы делали в тот день? -Я ревела весь день напролёт… – ответила она. К юбилею Победы Марии Ильиничне Зайцевой было присвоено очередное воинское звание. Так что, перед вами полковник. Настоящий полковник!