Произошел этот случай со мной в конце шестидесятых годов, в те благословенные времена, когда в аэропортах зал ожидания от летного поля отделял лишь штакетник с калиткой, а дежурная, когда самолет стоял вдали, провожала пассажиров к трапу, если поближе, то показывала пальцем, куда следует двигаться. И никто за этой калиткой особо не следил – нужды не было. Было мне на тот момент 22 года, сидел я в зале ожидания иркутского аэропорта и дремал, ожидая рейса на Улан –Удэ, где я жил и работал в экспедиции. Летал по этому маршруту маленький самолетик, а трапом служили ступеньки, раскладывавшиеся прямо из салона. Главная особенность того моего состояния, как причина случившегося далее, заключалась в том, что был я без копейки денег, с одним билетом на самолет и с глубочайшего похмелья А потому и дрёма моя пополам с забытьем была похмельной и причудливой. За окном стужа и метель, а в зале жара, толкотня, ревущие ребятишки, да что – то нечленораздельно вещающий голос из репродуктора. И среди этого шума и гама померещилось мне, будто объявили, что посадка на мой рейс закончилась. Я вздрогнул, как вздрагивают спящие люди, вскочил, подхватив вещички, и с криком А а а а…, бросился на летное поле. Я бежал к самолету, метель била мне в лицо, больше всего я боялся опоздать и остаться в этом чужом городе еще и без билета. Сквозь слезы, застилавшие мне глаза от ветра, я едва различал самолет, но чувствовал, что там сейчас всё заканчивается. И я закричал: «По- до- жди- те !!!» Стюардесса, готовая закрыть дверь, махнула мне рукой, чтобы я торопился. Создатель понял, что человек обезумел и нужно как – то его остановить. Вдруг, перед самым самолетом, я, на ровном месте, спотыкаюсь и со всего размаха ладонями, коленями и лбом (благо дело меховая шапка) врезаюсь в плиты летного поля. Стюардесса ахнула, прикрыв рот рукой. Медленно поднял голову…. Красавец лайнер… Трап чуть не до неба…. Это явно не мой самолет. Прихрамывая я побрел обратно. Меня никто не окликнул. Видимо решили, что парень хорошо башкой к бетонке приложился. Я вернулся в зал. Люди, помня мой вопль и видя мое порванное колено, исцарапанный лоб, раздвинулись, уступая мне место.