Еще бы глуше хор звучал,
Но живо зыбкое свеченье,
Невы неспешное теченье
В плену дремотных опахал.

Лоснится кожа – спят граниты
Тяжелым непробудным сном
И золотые сталагмиты
Блестят безудержным огнем.

Припудрить мертвый город сказкой
Не в силах ни один поэт,
Великолепный силуэт
Застыл в стихах посмертной маской.

Стоять над трупом тяжело
Торгаший дух трубит победу,
Твое бросают серебро
Горластой черни на потребу.

Тревожный ум глотает пыль
Былых сокровищ и парений,
И боль ушедших поколений
Возносит к небу строгий шпиль.

Покинул тело город мой,
Сияет в недоступном небе,
Над этой траурной водой,
Над мыслью о тепле и хлебе.

И глухо вторит странный хор
Душе огромной и печальной,
А над Невой первоначальной
В болотах строится Собор.