О кинематографе, как и многие, я мечтал с юных лет. Знал, что хочу быть не актёром, не режиссёром, а хочу вот именно снимать кино, то есть, стать кинооператором. Ещё в дошкольном возрасте я был заворожен чудом появления изображения на фотобумаге – живший за стеной двоюродный брат изредка позволял присутствовать при таинстве фотопечати. Классе в восьмом пришёл в школьный фото кружок, руководил которым увлечённейший молодой человек - Лев Николаевич Князев, или попросту, среди кружковцев, Лёва. Любовь к фотографии, понимание её – от него! От него, думаю, пришла и мечта об операторском факультете. Сам Лёва поступал не единожды, и всё же поступил, а когда, будучи уже женат, я случайно встретил своего первого наставника, он был кадровым оператором на ЦСДФ (центральная студия документальных фильмов).
Вот и выходит, что совсем не случайно вскоре после демобилизации я начал работать в кино лаборатории одного крупного московского НИИ, выпускавшей информационные научно-технические вестники. Шарашка наша была, по тем временам (конец шестидесятых), совсем неплохо оснащена: снимали профессиональными камерами на 35 миллиметровый формат, проявляли, печатали, монтировали и озвучивали здесь же, в просторном подвале старого московского особнячка. По штату операторам были положены ассистенты, и было нас, ассистентов, человек пять, кажется. Из этого числа только я и ещё один, мой ровесник, тоже недавно вернувшийся со срочной службы, были увлечены своим делом, думали продолжать осваивать профессию кинооператора. Видимо это на какое-то время сблизило нас. Звали его Андрей Колобродов - имя это стало известно после выхода на экраны документального фильма о маршале Жукове, оператором которого он был, окончив ВГИК. Но до ВГИКа, до нашего НИИ были то ли курс, то ли два некоего технического вуза и служба в армии. " Что же ты будешь делать, бросив институт?” – строго вопрошал отец. " Пойду в армию, как все". "Как все"  означало то, что достаточно было отцу воспользоваться телефоном, и плёнки фотопулемётов, имитировавших реальные авиационные стрельбы, три года проявлял бы не Андрей, а кто-то другой. Но отец и сын были достойны друг друга: первый, будучи генералом КГБ, мог бы, но ни за что не стал бы, и не стал, выстилать судьбе сына ковровую дорожку, сын же ничуть не кривил душой, говоря, "как все".  Из своего недолгого обучения в том вузе Андрей вынес одну забавную историю, которую привожу с его слов.
Первый курс, начало занятий. В аудиторию входит преподаватель химии. Вопрос к вчерашним школьникам: “Что произойдёт, если в жидкий азот опустить, например, э….,  ногу?” Студенты улыбаются – ясень пень, та часть ноги, которая окажется в азоте, промёрзнет настолько, что её можно будет просто отломить! “Вы в этом уверены?”  И преподаватель просит своего ассистента принести дьюар (специальная ёмкость для хранения) с жидким азотом и тазик. Тазик наполняется кипящим азотом и на глазах у изумлённой молодёжи преподаватель преспокойно ставит в него ногу. С минуту стоит так, иронически поглядывая на аудиторию. Студенты в шоке, ведь то, что происходит, противоречит и химии, и разуму. В мертвенной тишине, довольный произведённым эффектом, преподаватель вынимает ногу из тазика и ровным шагом дефилирует вдоль кафедры. Студенты потрясены! Студенты не могут найти объяснение происходящему! Насладившись их растерянностью, преподаватель высоко задирает штанину…
По аудитории проносится вздох облегчения, а затем, гомерический хохот! Протез. В общем, каждый выбирает для себя женщину, религию дорогу, а так же способ установления контакта с аудиторией.
    Во ВГИК Андрей поступал ещё тогда, когда мы вместе работали в НИИ. Среди прочих экзаменов, был и языковый. Именно этот экзамен не представлял для Андрея никакой трудности, и вот почему. Папа генерал много лет проработал заграницей, и видимо исходя из его профессиональных нужд, в доме Андрея говорили, в основном, на английском. То есть, английский Андрей знал с раннего детства, и этот язык был для него, фактически, вторым языком общения! Я узнал об этом из Андрюшиного предостережения, когда однажды был приглашён в гости. По счастью, при мне вообще почти не изъяснялись – ни на русском, ни на английском.  На секунду вышедший из кабинета папа профессионально осмотрел меня, вежливо поздоровался и вновь исчез.  Некоторое время спустя представился, таки, случай убедиться в совершенном знании Андреем английского. Нередко сотрудники лаборатории задерживались на работе допоздна, и не только в связи с производственной необходимостью: мир киношников – особый мир! Вот и возвращались как-то  мы, несколько молодых людей, по домам, после  приятно проведённого вечера. Поздний час, вагон метро практически пуст,  только у задних дверей две группки – мы, хорошо посидевшие, и какие-то парни напротив. Вдруг эти ребята запели, да на английском. Возможно, тоже где-то неплохо посидели. Слушал их Андрей, слушал, и не выдержал: оказалось, что-то те ребятки путали, то ли слова, то ли мотив. Встал он, подошёл к ним и увлечённо стал доказывать, в чём ошибка. В общем, через пару минут эта компания дружно пела вместе с Андреем. Когда же Андрею надо было выходить, парни не хотели его отпускать, приняв за своего.
   Вот с таким знанием языка пришёл Андрей на экзамен. Естественно, отвечать мог сразу, не отходя от стола. Но всё же отошёл, сел, сделал вид, что готовиться - деликатный был человек! И только когда “отстрелялись” несколько человек, встал и он. Ответил быстро и без запинки. Изумлённая преподавательница спрашивает: “Скажите, молодой человек, где вы так хорошо изучили язык?” “В армии.” – отвечает Андрей. “То есть как это, в армии?” – удивляется умудрённая жизнью женщина. “ Понимаете, очень часто приходилось дневалить, а когда стоишь балбесом возле тумбочки дневального и нечем себя занять, такая тоска! Вот и начал потихоньку учить английский.” “Какой вы молодец!” – проворковала умилённая преподавательница. Эту историю Андрей рассказал в курилке, давно не слышавшей такого дружного хохота! Отсмеявшись, я сказал: “ А всё же, Андрей, ты поступил нехорошо…” “Почему?”- искренне удивился тот. “Да потому, что не подумал о тех мучениках, коим языки даются с трудом.  Но с твоей лёгкой руки преподавательница получила право упрекать таких в нерадивости, ибо ей “стал известен случай, когда простой солдатик, не теряя даром времени, за три года службы в совершенстве овладел английским!” “Действительно, - опешил Андрей - как же я об этом не подумал…?”