Когда утром назойливо стучали в дверь,
а веки стыдливо прятали глаза от солнечных зайчиков,
дразнящих пробудившиеся соски -
пришлось капитулировать перед тем и другим раздражителем.
Она так хотела.
Когда она, взъерошенная ворона, выскочила от начальника и потребовала сигарету,
я, как Данко, предложил ей огонь своего сердца.
Она так хотела.
Когда мы понуро брели по сублимирующему гормонами
мартовскому снегу, она вдруг вспомнила,
что уже вторую неделю бредит коньяком.
Зашли в банк, сняли деньги.
Она так хотела.
Когда в ассортименте не оказалось
вожделенного Hennessy
и я заострил внимание на доступной Анапе...
мне плюнул в лицо мокрым снегом «мерс»,
уносящий ее в ночь.
Она так хотела.
Когда я читал Кастанеду, и, наконец, сосредоточился
на «точке сборки», чтобы чудесным образом превратиться в Ворона...,она предложила составить ей компанию и слетать за коньяком в столицу!
Она так хотела.
И вот, когда мы собрали последние деньги и Силы,
и уже парили, как Мастер и Маргарита над ночной Москвой, очарованные раскатившейся клюквой сигнальных огней...,я вдруг вспомнил строчки Вертинского :«...как хорошо без женщин, одному...в своем уютном, холостяцком флэте...»
Выключил «точку сборки»...и оказался в уютном кресле
у телевизора. Ведущий вещал о необычайном небесном явлении в районе Садового кольца и Цветного бульвара…
И только одинокое черное перо изящно планировало
в пыльном потоке вентилятора.
Я так хотел.