Ида Гендель – последняя из Золотого поколения скрипачей двадцатого столетия.  Она родилась в Польше, в городке Хелм, вошедшем в идишский фольклор благодаря его простакам (над чем сама да частенько подшучивает), а сейчас живет “на два дома” - в США и Англии и нередко
приезжает в Израиль, каким бы ни было положение в стране. Была она и в августе минувшего года, в разгар Второй Ливанской войны - занималась с юными скрипачами, и дала сольный концерт, исполнив виртуозную программу, которая не всякому молодому скрипачу под силу. "Я приезжала в Израиль в хорошие времена, почему же кто-то полагает, что в тяжелые времена я не приеду?", - говорит она.

Каждое лето на севере Израиля, возле самой ливанской границы, в кибуце Эйлон, что стоит среди живописных холмов Западной Галилеи, проходит международный скрипичный мастер-курс “Кешет Эйлон”. Тут, как правило, мне и доводилось встречать Иду Гендель.  Благородство, открытость, простота – вот черты ее характера, которые  бросаются в глаза с первого момента общения с этим выдающимся музыкантом.

Что же до “Кешет Эйлон”, то ошибается тот, кто думает, что речь идет о толпе бледных заморышей, которые соревнуются друг с другом в том, что быстрее перепилит свою скрипочку, играя гаммы. Юноши и девушки румяны и полны жизни, атмосфера на курсе отличная, все играют с удовольствием (а прежде того проходят серьезный отборочный конкурс, чтобы попасть на курс). “Кешет Эйлон” примечателен еще и тем, что его руководство делает все, чтобы избежать нездоровой конкуренци, зависти, обид и других негативных эмоций. В программе курса – индвидуальные занятия и и открытые  мастер-классы. На одном из таких мастер-классов я впервые увидел Иду Гендель.

Молодая студентка из Москвы играла финал “Чаконы” Баха, делая это со свойственной ее возрасту энергией. Выслушав ее, Ида Гендель заметила:

- Ну что ж, можно и так. Но мне финал представляется иным. Жизнь уходит, это – конец.

Она взяла в руки скрипку и заиграла, снизу вверх неотрывно глядя девушке в глаза. Звук растворялся в небытии и наконец исчез.

Я уверен, что все, присутствовавшие на этом уроке, надолго запомнили это мгновение.

 Позже госпожа Гендель любезно согласилась дать интервью. Конечно, от музыканта, овеянного мировой славой, ждешь каких-то невероятных откровений, но Ида Гендель говорила о простых истинах, которые люди склонны забывать. Она не делает обощений, избегает возвышенного стиля, и часто добавляет: “На мой взгляд”, или “Я могу говорить только за себя”.


Что заставляет ее покинуть прохладный Лондон или уютный дом в Майями и жарким августом приезжать в Галилею? И правда ли, что Кешет Эйлон – единственное место в мире, где Ида Гендель дает уроки?

Ее ответ звучит неожиданно:

- Я вообще никогда не даю уроки. А приезжаю я из дружбы к руководителям курса и из уважения к тому, что они делают – сближают культуры разных народов мира и сохраняют мировую культуру. Что касается преподавания, то я никогда этим не занимаюсь Я никогда никого ничему не учу.

-  Не учите? Но каким другим словом можно определить то, что вы делаете?

- Я высказываю свое мнение об игре на скрипке каждому, кто готов его выслушать, оставляя за каждым право на выбор.  Но быть диктатором, навязывать свое мнение другим? Мне это чуждо. Моя жзненная миссия – в другом: играть на скрипке и выражать себя в музыке. Слова для меня недостаточны.
 
Ида Гендель, которая в детстве была ученицей таких легендарных педагогов как Карл Флеш и Джордже Энеску, и в 12 лет уже играла основную часть скрипичного репертуара, говорит, что не имеет ни малейшего понятия о том, что такое хорошая школа.

- Все это так индивидуально. Я никогда не верила в школы, никогда не понимала, что такое русская, французская, немецкая школа игры на скрипке. К каждому композитору нужно относиться индивидуально. Нужно играть Баха и Бетховена как немец, потому что они были немцами. То же относится к испанским и французским композиторам. Нужно менять свой стиль, свою концепцию и свою личность в соответствии с личностью композитора.

Ида Гендель начала свою исполнительскую карьеру перед Второй мировой войной и не одно десятилетие провела на концертных сценах мра. Она, в числе прочего, знаменита прекрасным звучанием своего инструмента – богатым оттенками, искренним  и волнующим.   Часто говорят, что в старые времена музыканты играли иначе и сегодня те же инструменты звучат не так, как прежде. Но на вопрос о звуке, одном из важнейших в музицировании, Ида Гендель отвечает:

- Я не знаю, что такое звук, и не спрашивайте меня об этом, потому что это свойство, с которым человек рождается на свет. Действительно, есть педагоги, которые требуют от своих учеников играть с таким или иным звуком. Но музыка – это красота, и потому бессмысленно говорить: “Играй с таким звуком, потому что это то, что требуется на сцене”. Ибо все очень ндивидуально и для меня очень важна красота – красота звука и музицирования.
 

- Но коли так, значит, никого вообще невозможно ничему научить. Бо каждый – личность и у каждого – свое представление о красоте.

 - Культура и зрелость приходят со временем, а верю я вот во что: в талант. Талант нельзя создать, сфабриковать, и даже если вы будете заниматься по 10 часов в день, вам это не поможет. С талантом рождаются. А затем его развивают. Знаете, как говoрят – талант рождается, гений развивается.
 
- Так что же, талант – это единственное, что нужно?

- В Америке в ходу слово “естественный”. Естественное отношение к инструменту, когда вы чувствуете себя как рыба в воде, когда вы знаете, в чем состоит ваше призвание, быть музыкантом или кем-то другим - неважно. Я, например, с того дня, что я себя помню, знала, что я буду скрипачом. Но даже и вундеркинду необходимо везение и настоящий наставник, который возмет его за руку и приведет в будущее. Самостоятельно сделать это невозможно.
 
Говорят, что Ида Гендель с невероятной ответственностью относится к музыкальному тексту, к идеям композитора.  Действительно ли это так?

- Совершенно верно. Композитор – мой господин. Если я не уважаю написанные ноты, у меня просто неt права исполнять произведение. Ведь я – не композитор.
 
Многие музыканты испытывают такое же почтение к нотному тексту, но каждый исполняет произведение по-своему.  Где проходит грань между индивидуальным подходом и обязательствами по отношению к композитору?


- Всякий, кто умеет читать ноты, увидит в них что-то свое. Все дело – в стиле. Нельзя исполнять музыку композитора классической эпохи так, будто она написана в 21 столетии.

- Что она считает абсолютно неприемлемым в музыке?

- Всевозможные искажения, которые я слышу очень часто. Дело в том, что такие исполнители в первую очередь поглощены самими собой. Вся эта театральность, “теловращения”, как я называю их, цель которых – привлечь внимание к собственной персоне. К музыке это не имеет никакого отношения. Играть так – значит быть эстрадником, а не музыкантом.

- Какие качества нужны, чтобы  стать солистом? Смелость, чтобы раскрыть душу перед тысячами слушателей, исполняя музыку?

- Смелость? Нет, я так не считаю. Смелость нужна для того, чтобы выйти на сцену, но затем вы исполняете музыку так, какой вы ее ощущаете. Мне часто говорят – зачем вы обращаете так много внмания на технику игры, ведь главное – это музыка! Я несогласна с этим. Для того, чтобы исполнить музыку так, как она того заслуживает, нужно до такой степени освоить инструмент, что вы забудете о технике. Почему я убеждена, что каждая нота меет значение? Да потому, что композитор написал их. И если вы пропустите одну, другую, третью ноту, вы разорвете цепь. Так что научтесь повелевать вашм инструментом, а потом забудьте о нем и занимайтесь музыкой.

- В наши дни молодежь все меньше и меньше посещает концерты классической музыки. А на концертной сцене – все больше и больше посредственностей.

- Верно, и это очень меня тревожит. Всякий, кто начинает учиться играть на музыкальном инструменте, ставит себе целью стать солистом. Но так быть не должно. Что действительно нужно, это подготовка в школах, которая обеспечит новое поколение слушателей. Иначе очень скоро исполнителей будет больше, чем слушателей. Я думаю, что педагоги должны не только искать талантливых детей, из которых могут вырасти хорошие музыканты, но и правильно ориентровать тех, у кого нет никаких данных для того, чтобы стать солистом.

Вы знаете, в Японии была такая методика Сузуки. И профессор Сузуки, который  утверждал: “Я могу научить играть на скрипке любого ребенка”, доказал свою правоту, но хорошего в этом ничего не было. Тяжелым трудом можно добиться всего, чего угодно, но если это не идет изнутри, то это – не настоящее искусство.