Твой дом - твоя крепость, сказали мне,
живи себе, не грусти.
Складывай камни поближе к стене,
Масло в котлах кипяти,
пересчитай, сколько там, в кладовой,
хлеба, вина и сыров,
и если к воротам враг подойдет,
а он, разумеется, подойдет,
твой дом будет к битве готов.
А в доме моем между брошенных книг,
недочитанных никогда,
между нестиранных половичков
и тарелок из пыльного льда,
между насущным отчаяньем и
надеждами на потом
нет ничего, что могло бы стать -
или хотя бы пыталось стать -
алебардой или мечом.
Один за другим было в жизни моей
столько домов и домов.
Из всех приходилось мне уходить,
с долгами и без долгов,
порой вспоминается абажур,
кресло, клеенка, стол,
И время идти приходило ко мне,
да, время уйти приходило ко мне,
но ни разу враг не пришел.
Летели по ветру города,
стремились за окоём,
Святой Николай зажигал фонарь
и шествовал с фонарем,
и Мартин в гусином старом хлеву
меж белыми перьями спал,
и за Домиником бежал щенок
со всех своих невеликих ног,
и зубами за плащ хватал,
так играй, Цецилия, свой псалом,
Люсия, свечи неси
и наш ненадежный, непрочный дом
освети и от мрака спаси,
и чтоб на столе, а не взаперти,
и хлеб, и сыр, и вино,
и враги не смогут сюда прийти,
а друзья придут, друзьям по пути,
а если даже не по пути,
все равно придут, все равно.
Твой дом - твоя крепость, сказали мне,
живи себе, не грусти.
Складывай камни поближе к стене,
Масло в котлах кипяти,
пересчитай, сколько там, в кладовой,
хлеба, вина и сыров,
и если к воротам враг подойдет,
а он, разумеется, подойдет,
твой дом будет к битве готов.
А в доме моем между брошенных книг,
недочитанных никогда,
между нестиранных половичков
и тарелок из пыльного льда,
между насущным отчаяньем и
надеждами на потом
нет ничего, что могло бы стать -
или хотя бы пыталось стать -
алебардой или мечом.
Один за другим было в жизни моей
столько домов и домов.
Из всех приходилось мне уходить,
с долгами и без долгов,
порой вспоминается абажур,
кресло, клеенка, стол,
И время идти приходило ко мне,
да, время уйти приходило ко мне,
но ни разу враг не пришел.
Летели по ветру города,
стремились за окоём,
Святой Николай зажигал фонарь
и шествовал с фонарем,
и Мартин в гусином старом хлеву
меж белыми перьями спал,
и за Домиником бежал щенок
со всех своих невеликих ног,
и зубами за плащ хватал,
так играй, Цецилия, свой псалом,
Люсия, свечи неси
и наш ненадежный, непрочный дом
освети и от мрака спаси,
и чтоб на столе, а не взаперти,
и хлеб, и сыр, и вино,
и враги не смогут сюда прийти,
а друзья придут, друзьям по пути,
а если даже не по пути,
все равно придут, все равно.