В Кронштадте я не обнаружил особых достопримечательностей. Серым дождливым вечером удалось заметить немногое - силуэт огромного морского храма, окружённого лесами, статую погибшего на Дальнем востоке адмирала Макарова, чугунную мостовую и фрагменты обветшавших крепостных стен. Сквозь пробитую в одном из старинных бастионов брешь я вышел на берег Финского залива. Вольный ветер гонял мелкую зыбь по воде, заставлял тянуться к матушке-земле водных аборигенов - прибрежные камыши. На гребне холма, служившим когда-то частью фортификационных сооружений, я увидел старую одинокую яхту. Ветер сорвал парусиновую заплату с пробитого борта, люди отломали нос и мачту. Пойти бы мимо да забыть. Но нет - зацепило название судёнышка. Состарилась, одряхлела Ассоль, но до сих пор стойко ждёт на берегу свои алые паруса. Мне всегда казалось, что суда имеют если не душу, то сердце. Посмотрите внимательнее на этот кораблик, и сквозь пробоину в борту вы точно разглядите обнажённое, беззащитное, но живое и любящее сердце.