Енот почесал свои белые полоски на животе. Они почему-то всегда чесались сильнее черных. Почесав пару минут, ему полегчало. Он даже зевнул от удовольствия. - А почему бы мне не сходить в гости? - спросил Енот свой портрет, неказисто прибитый им самим на стенку. - Да сходи конечно, надоел ты мне, - ответил портретный Енот, - лежишь тут постоянно, на меня пялишься. Посмотри на себя, ты ведь уже даже толще меня стал! - Да ладно тебе... - обиженно проговорил Енот, хлопнув себя по пузу, - Ничего я не толстый. Это я пушистый просто. Вообще-то, Енот ни разу до этого не говорил с портретом. Тем более со своим. Но его это не удивило. Ведь портрет он сам нарисовал, а значит почему бы ему не быть говорящим? Да и день был хороший. - Да-да, - хихикнул портретный Енот, - Пушистый. - Ну не издевайся ты... - фыркнул Енот и встал с дивана. - Да ладно, я ж любя. Как мне не любить своего творца? Одевайся уж. - Слушай, а как там, в портрете? - Енот накинул на мохнатое тельце белую рубашку с черными горизонтальными полосками. - Да ничего так. Не жалуюсь. Только вот не могу выходить, когда ты сидишь здесь и бездельничаешь. Я ведь все-таки висеть здесь должен, чтобы меня кто-нибудь видел. - А-а-а, - Енот одел коричневую кепку, - Так а чего ты мне раньше не сказал? Я бы тебя убрал в кладовку. - Ну, понимаешь... - портретный Енот стал раскачиваться в кресле-качалке, - В портретах ведь тоже свои правила есть. Мы не можем говорить первыми. А ты вот спросил меня про гости, а я и подумал, почему бы с тобой не поговорить. И заговорил. - Понятно-понятно. Ну так что на счет кладовки? Хочешь, буду уносить тебя. - Енот взял в лапу тросточку, которую сам сделал из кедровой ветви. - Я-то хочу, но тогда мое предназначение потеряет смысл. На меня ведь смотреть должны. - Ах, ну да-да. Так а что делать тогда? - Давай тогда ты просто будешь почаще выходить из дома? В гости к кому-нибудь, погулять. Сделаешь себе еще тросточку из дубовой ветви. - портретный Енот улыбнулся. - А позже, когда ты будешь приходить, мы будем с тобой разговаривать. Я тебе буду рассказывать о своем мире, а ты мне о своем. По лапам? - По лапам! - Енот подошел к стенке и ударил высунувшуюся из портрета лапу. - Счастливо тебе, портретный Енот. - И тебе счастливо, Енот. Как только Енот вышел на улицу, портретный Енот слез с кресла-качалки, намотал красный шарфик на шею и скрылся в глубине портрета. Вечерами, когда Енот приходил уставший, было так приятно поговорить с умным собеседником, пусть даже он сам его создал. Хотя, что уж говорить, портретный Енот тоже жил своей самостоятельной енотской жизнью.