МЕСТЬ ГОЛЛАНДСКОГО КОМПЬЮТЕРА. Большинство из нас, переселенцев, переехав в Германию, попадают в тяжелую психологическую ситуацию. По моей статистике около 80 процентов русско-немецких иммигрантов бывшие деревенские жители. Они всегда славились умением дельно вести своё частное хозяйство. Чтобы в подворье да без пары коров, двух-трёх бычков, без овечек, без свиней и птицы, без огорода? Такого никогда не было. Не надо так же объяснять, что это огромный, не знающий выходных и праздников труд. Свободного времени не остаётся, и если уж говорить о хобби моих подопечных, у всех было одно единственное увлечение: как-то выжить. Здесь же, в Германии, привычный образ жизни переселенцев-аграриев рушится. Хорошо, если есть работа. Но даже в этом случае после восьми часов у конвейера или станка остаётся ровно столько же свободного времени, тратившегося раньше на домашнюю работу. Куда девать его излишки? Многие начинают пить водку. Некоторые, редкие, к сожалению, находят себя в новом любимом деле. Эдик Руль приехал в Майнлёйс из российской глубинки пару лет назад. Через год устроился на ткацкую фабрику, а еще через год отыскал для себя увлечение: стал автотуристом. Поездить по Европе, а то и по всему миру, было даже не мечтой, а Idee Fix всей семьи Руль. В России они относились к категории малонадёжных лиц, так как были немцами. Руль не моли купить ни одной путевки не только на Запад, но даже в убогую Монголию: комиссия партийных ветеранов при райкоме или горкоме не брала на себя ответственность отпустить их за рубеж: вдруг убегут? Несправедливость, унижение и бессилие, которые Эдик подавлял в себе всё советское время как мог, вылилось в эту неосуществимую мечту: везде побывать. Но судьба распорядилась по-своему. В Германии, которой вообще нет дела, куда и на какие деньги ты едешь, семья Руль впервые ощутила этот волшебный вкус свободы передвижения. Вся Европа перед тобой! Стоит только залить в бак бензин, и ты уже через несколько часов во Франции. Или в Италии. Или в Альпах. Или вообще где хочешь. Страстно желающая путешествовать, семья Руль ввела у себя режим строжайшей экономии. Первым её результатом стала покупка подержанного, но вполне еще приличного джипа НИССАН. С этого момента они стали туристами. Планировалась очередная поездка по Европе. Куда? Только в Голландию, безапелляционно заявила Эльза Руль: страна цветов, ниже уровня моря, королева, Роттердам, Амстердам… С ума сойти! - Я там накуплю цветочных луковок и рассажу в палисаде. Эдик не имел ничего против Голландии. И ему хотелось привезти оттуда что-то запоминающееся. Во Франции, например, он затоварился хорошим вином, в швейцарских Альпах напал на красивые минеральные кристаллы, в Венеции взял… ну конечно, карнавальную маску. Но главными сувенирами оставались всё же его неуклюжие и поэтому такие непосредственные видеофильмы. В Голландию. Решено! Дождавшись отпуска, они объехали за неделю всю страну. Два дня прожили в Амстердаме, ночуя вместе с детьми в джипе, чтобы не тратиться на гостиницу; еще два дня погостили на берегу моря. Последним пунктом путешествия была Гаага. Вся залитая солнцем, она очень понравилась супругам Руль. Гуляли по улицам, крутили своё видео, фотографировались у памятников, накупили деревянных башмаков и, конечно же, цветочных луковиц. На остатки денег решили пообедать в ресторане с колониальной кухней. Такого Эдик не ел никогда. После мяса, приготовленного по-индонезийски, он почувствовал, что сейчас вспыхнет и сгорит к чертовой матери. Полыхало во рту, в горле и в желудке. Официант, улыбаясь, посоветовал тушить пожар не жидкостью, чтобы еще хуже не стало, а заедать его рисом. Помогло, но немного. После обеда еще часа полтора было ощущение, что они пообедали ежом. Но и этим дело не кончилось: возмутившийся желудок Эдуарда потребовал немедленной доверительной встречи с туалетом. С этим делом в Голландии решено просто. Если вам ненадолго и если вы мужчина, есть такие круглые кабины, где от земли и до колен интересанта всё открыто и простреливается. Что повыше, прикрыто этой бочкой на ножках. То есть, каждый видит, что вы делаете, а как – нет. Секрет сохранен, и стыдливость вроде спасена. Кабины могут находиться на самой оживленной улице, и любой наблюдатель всегда в курсе, чем вы там заняты. К сожалению, Эдика этот вариант не устраивал, его проблемы, спровоцированные индонезийской пиротехнической кухней, были на порядок серьёзнее. Неожиданно глазастая Эльза дернула мужа за рукав и показала пальцем на крохотный симпатичный домик зазывно-оранжевого цвета с матовыми окошечками и волшебными знаками «00». Руль, на пределе терпения, ринулся к туалету. Дверь оказалась запертой, и чтобы отворить её, требовалось заплатить за вход пятьдесят ихних копеек или чего у них там вместо. Эдик, уже почти ничего не соображая, засунул в щель автомата первую попавшуюся под руки монетку, которой оказался немецкий полтинник. Электроника, получившая вместо голландских денег немецкие (1998 год), сильно задумалась над вопросом конвертирования. А Руль уже не мог ждать. Чтобы склонить автомат к положительному решению, Эдик тюкнул по нему кулаком, тем кулаком, которым он играючи разбортовывал колёса трактора «Кировец». В приборе что-то хрюкнуло, потом упало, но дверь в филиал рая в Гааге всё же приоткрылась. Все мы люди. Что значит, успеть добежать до туалета, знает каждый. К сожалению, ни один поэт не догадался описать силу радости от этой долгожданной встречи, хотя любому известно, что нередко она, эта радость, будет посильнее свидания с любимой. Через короткое время Эдик снова ощутил себя полноценным человеком. Желая навести необходимый порядок, он поискал глазами спуск воды … и не нашел. Более того, он не обнаружил даже того привычного отверстия, куда эта вода должна была бы уходить. Прибор, которым он только что воспользовался, не имел вообще никакого сливного отверстия. Он был таким же сплошным, как здоровенная фаянсовая супница. Пять минут, ушедших на лихорадочный поиск так хитро запрятанных кранов, ручек или кнопок, ничего не дали: управление туалетом отсутствовало. Руль хотел было плюнуть на всё да и уйти, но, приоткрыв дверь, увидел, что у туалета собралась очередь. Извинившись, он юркнул обратно, не зная, что и предпринять. Он осмотрелся еще раз, затравленно думая, ведь как-то это всё должно функционировать? В это время в туалете появились новые шумы. Руль насторожился. И вдруг вся кабина пришла в движение и начала наклоняться вперёд. Эдик попытался выскочить наружу, но дверь оказалась намертво закрытой. Одуревшая от немецкого полтинника голландская электроника стала неуправляемой. А может, и мстила за тот Эдикин тычок в поддых. Как бы там ни было, кабина медленно переворачивалась с ног на голову. Руль, совершенно обалдевший от страха, начал верещать тонким голосом, передвигая при этом ногами, как белка в колесе, и придерживаясь руками за стенки. Так он добрался до потолка, и тут из приоткрывшихся автоматом заслонок во внутрь помещения хлынули потоки синей пенящейся жидкости с дезинфекционным запахом, призванные отмыть под давлением всё то, от чего только что избавился Эдик. Создавая эту оригинальную систему, голландские инженеры предполагали, что очистка и дезинфекция туалета будет проводиться, когда соискатель простого человеческого счастья уже вышел. Он и вышел, только позже, когда процедура была уже завершена и кабина вернулась в нормальное положение. Увидев в автоматически открывшейся двери Руля, с которого потоками стекала сине-белая пена, возмущавшаяся до этого очередь, ставшая еще длиннее, онемела. Не прошло и тридцати секунд, и, кроме Эльзы и детей, перед кабиной никого не осталось. Вспоминая этот «голландский сувенир», Эдик всякий раз заново обижается на жену. Вместо того, чтобы броситься ему на помощь, Эльза уселась от хохота прямо на асфальт и не могла остановиться. Посмотрит на него и снова хохочет до слёз. «А что тут смешного-то?», - до сих пор дуется Эдик.