"В плане воображения Фотография (та, которая соответствует моей интенции) представляет то довольно быстротечное мгновение, когда я, по правде говоря, не являюсь ни субъектом, ни объектом, точнее, я являюсь субъектом, который чувствует себя превращающимся в объект: в такие моменты я переживаю микроопыт смерти (заключения в скобки), становлюсь настоящим призраком. Фотографу это хорошо известно, и сам он (хотя бы по причинам коммерческого порядка) боится смерти, в которую его жест меня погружает. Не было бы ничего забавнее судорожных попыток фотографов сделать модель "живой", если бы при этом она не становилась их пассивной жертвой, le plastron, по выражению Сада2. Жалкие потуги: меня усаживают перед мольбертом с кистями; меня выводят наружу ("на улице" получается живее, чем "дома"), меня заставляют позировать на фоне лестницы, потому что за моей спиной играет группа детей, на глаза попадается скамейка (какое везение!), и меня тут же на нее усаживают. Все происходит так, как будто, сам охваченный ужасом, Фотограф ведет титаническую борьбу за то, чтобы Фотография не стала Смертью. Но, обращенный в неодушевленный предмет, я уже не борюсь. Фотография не стала Смертью. Но, обращенный в неодушевленный предмет, я уже не борюсь. Я предчувствую, что пробуждение от этого дурного сна будет еще более болезненным: ибо мне неизвестно, что общество сделает с моим снимком, что оно на нем прочитает (ведь есть столько способов прочтения одного и того же лица); когда я обнаруживаю себя на снимке, я убеждаюсь, что стал Bce-Образом, т.е. самой Смертью... В конечном итоге то, что я ищу в своей фотографии ("интенция", в соответствии с которой я ее разглядываю), есть Смерть, она является ее эйдосом. "

"Фотография представляется мне стоящей ближе всего к Театру благодаря уникальному передаточному механизму (возможно, кроме меня его никто не видит) — Смерти. Известно изначальное отношение театра к культу мертвых: первые актеры выделились из общины потому, что разыгрывали роли покойников; гримироваться значило маркировать свое тело одновременно как живое и как мертвое; по пояс выбеленные тела в тотемном театре, раскрашенное лицо актера китайского театра, грим на основе рисовой пасты в индийском Ката Кали, маска в японском театре Но. То же самое отношение я обнаруживаю в Фотографии. Это искусство, сколь бы ни исхитрялись сделать его живым (яростное желание "сделать живым" есть не что иное, как мифическое отрицание страха перед смертью), сродни первобытному театру, Живой Картине, изображению неподвижного, загримированного лица, за которым угадывается мертвец."

"И если диалектическим является мышление, которое подчиняет себе тварное и обращает отрицание смерти в мощь труда, то Фотография недиалектична: она представляет собой выродившийся театр, в котором смерть лишена способности самосозерцания, саморефлексии и самоовнутрения или, говоря по-другому, это — мертвый театр смерти, насильственное вытеснение Трагического; он исключает любую форму очищения, любой катарсис. "

"Камера" очень похожа на реквием. Когда Барт ее писал, Смерть была совсем рядом от него, он словно уже видел, что это такое.

-- Наверное, тогда Барт вступил в полноту человеческого бытия. Размышления над фотографией помогли ему.
Только человек умирает, животное - околевает, не понимая смерть.

Уважаемый Юрий!
Не могли бы Вы составить некий перечень образцовых критических высказываний Ю.Гавриленко, чтобы новички, такие как я, смогли на живых примерах поучиться и впитать культуру фотокритики?
Убедительно прошу Вас проделать эту работу для всех жаждущих культуры.


Думаю, что не в "угоду массовости", а исключительно для того, чтообы сайт жил и развивался. Просто создателям сайта надоели склоки мэтров в тесной коммуналке. Пора было прекращать затянувшуюся агонию.
Понимаю, что иногда бывает неуютно на сквознячке, но мир меняется.
Это жизнь.

Вообще-то довольно странно со стороны Барта было бы называть Смерть воплощением Фотографии. Скорее Фотография является воплощением Смерти, которую Барт там ищет.

Наверное, как и любое воплощение абстрактного, Фотография может быть как выжимкой правды, так и выжимкой лжи. Но на практике Фотография почему-то является только выжимкой лжи, о чем Барт и предупреждает.

"И тогда я открыл свою книгу в большом переплете,
Где на первой странице растения виден чертеж.
И черна и мертва, протянулась от книги к природе
То ли правда цветка, то ли в нем заключенная ложь" (Заболоцкий)

извини, тут без них никак

Начните с цитатника великого кормчего китайского народа.
Мао (произносите по-французски с ударением на "о": Мао-Мао-Мао, как в фильме Годара) до конца своих дней не умел пользоваться ватерклозетом, - на прогулке за ним ходил солдат с лопатой. Но изречения Мао знают во всем мире.
После Мао перейдете к моим изречениям, максимам и афоризмам в трехтомном издании Вараксина (ударение на а).

Какие странные параллели!
За Вами тоже ходит солдат с лопатой?